Чайковский проснулся рано, но встал не сразу. Он прислушивался к пению лесных жаворонков. Где–то за окном куковала кукушка.
Композитор встал, подошел к окну и увидел лес, уходящий вдаль. Где-то там внизу на берегу озера у него было любимое место – Рудый Яр.
Дорога к Рудому Яру шла сначала по просеке, затем березняком, потом через поломанный мост и, наконец, вверх в сосновый бор.
Он представлял себе этот путь и понимал, что когда придет туда, у него появятся новые творческие силы. Затем вернется домой сядет за пианино и начнет играть.
Так и случилось. Чайковский долго стоял на обрыве Рудого Яра. Больше всего его поразил свет. Он заметил, что свет изливался золотистыми лучами, падающими на знакомые леса. Композитор вглядывался в него и видел все новые и новые пласты света. Еще он заметил, что свет падая на стволы сосен золотистого оттенка, отражался от них и падал на подлесок, на траву.
Разнообразие и сила света вызвала у Чайковского чувство, что сейчас случится какое-то чудо, что-то необыкновенное.
Затем музыкант быстро вернулся домой и, сказав, чтобы никого к нему не впускали, сел за пианино и начал играть. Он играл, добивался ясности звучания мелодии, чтобы музыка была понятна и слуге Фене и старому леснику Василию.
Вопрос I: Как вы думаете, какую роль играла природа в жизни и творчестве композитора?
Природа играла большую роль в творчестве Чайковского.
"Мало сказать, что он любил её, обожал, от природы зависело его настроение" (Д.Н. Кайгородов).
Петр Ильич Чайковский очень сильно любил природу, и она любила его. Он говорил: "Я еще не встречал человека, более меня влюбленного в матушку Русь… Я страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи". В этот перечень также входит и русская природа, которую он любил "больше всякой другой".
С самых юных лет Чайковскому красоты природы доставляли огромные удовольствия несравнимые даже с занятиями музыкой. Чайковский обладал "способностью в каждом листке и цветке видеть и понимать что-то недосягаемо прекрасное, покоющее, мирящее, дающее жажду жизни". (Дневник Чайковского 1886 года).
Ближе всего к природе Чайковский ощущал себя во время пребывания в Клину
В Клину день Чайковского был приближен к крестьянскому – вставал он рано, шел на прогулку и т.д. Утром он просыпался и пил чай, читая свежий номер "Русских ведомостей", просматривая почту. А затем выходил погулять. "Недалеко и ненадолго" - не позже чем через три четверти часа он уже возвращался домой.
Время до обеда Чайковский посвящал различным текущим делам и трудам: оркестровкой своих сочинений, писал деловые письма.
Ровно в час подавался обед по-деревенски простой и без кулинарных изысков.
После обеда Чайковский снова выходил на прогулку – на этот раз продолжительную и дальнюю. Такой ежедневный моцион он считал необходимым для здоровья. В эти минуты уединенного общения с природой он любил обдумывать свои новые произведения. В эти часы зарождалась и звучала в мыслях композитора новая музыка. Он тут же заносил ноты в записную книжку. Если же ее по рассеянности в кармане не оказывалось, он набрасывал их на первом попавшемся клочке бумаги. В такое время Петр Ильич чувствовал в себе особый прилив жизненных и творческих сил: ему хотелось громко петь, танцевать, душа его раскрывалась и была полна эмоций.
У Чайковского есть знаменитое произведение "Времена года". Чайковский написал его наполненный особых сил и впечатлений, которые возникали во время прогулок по природе в разных частях страны, в разные времена года. Времена года Чайковский писал ровно год, закончив его в 1876 году, поэтому передал образ каждого месяца очень четко и своеобразно.
Открытый туристический атлас мира OpenTripMap - все достопримечательности на одной карте.Выбирайте интересные места, стройте маршруты, бронируйте отели!
Проект объединяет информацию из глобальных открытых источников и содержит более 10 миллионов достопримечательностей и туристических объектов по всему миру.
С нами вы можете:
выбирать только то, что интересно (более 150 категорий достопримечательностей);
узнавать больше о туристических объектах, просто кликнув по ним на карте;
наблюдать за тем, что происходит в городах и на курортах через онлайн-камеры;
планировать и строить оптимальные маршруты путешествий;
находить ближайшие достопримечательности через @OpenTripBot
находить и бронировать отели.
Сервис использует открытые данные из проектов OpenStreetMap и Wikimedia . Эти проекты поддерживаются сообществом энтузиастов со всего мира и содержат десятки миллионов объектов, представляющих интерес для путешественников.
Мы также используем открытые данные Министерства Культуры и Федерального агентства по недропользованию Российской Федерации. Мы используем Flickr API , но не сертифицированы Flickr.
Каждый может внести свой вклад в развитие Атласа, добавляя новую информацию о туристических объектах! Вносимые пользователями открытых проектов WikiMedia и OpenStreetMap изменения становятся доступными в OpenTripmap
Доступ к базе достопримечательностей и туристических объектах OpenTripMap возможен через наш API () и предоставляется по запросу.
Мы будем рады обратной связи. Пишите нам на
OpenTripMap – это туристический атлас мира, где вы можете узнать о любой, или практически любой (мы к этому стремимся) достопримечательности в мире.
Выбирайте интересные места
Для поиска объектов мы предлагаем воспользоваться каталогом. Выбирайте интересные вам объекты, отмечая категории в каталоге или написав ключевые слова в строке тегов. Воспользуйтесь фильтром объектов, чтобы увидеть только самое важное.
Добавляйте понравившиеся объекты в Избранное, чтобы вернуться к ним позднее или сохранить для навигационной программы.
Бронируйте отели
Выбирайте отели и бронируйте их через наших партнеров.
Когда я задумывался над названием своей системы интерпретации йогической садханы, у меня было большое искушение перефразировать романтическо-одиозный слоган раннего Сида: «Путь по лезвию клинка», в более прагматичный, уже в самом названии таящий квинтэссенцию Дзена, и одновременно, стопроцентно действенный в русских широтах рецепт скорейшего Просветлевания: «Путь полезного пинка». Но из соображений конъюнктурных, решил я не лить лишнюю воду на мельницу удачливого конкурента от йогического бизнеса, и назваться скромно, и со вкусом спелой брусники: «Рудый Яр». Объясню чуть подробнее.
Древний индоевропейский корень ЯР — связан с представлением о весеннем плодородии. В значение слов с этим корнем входят понятия весны, хлеба, плодородия, молодости, страсти. Так, в русских диалектных говорах слова «яровой», «ярый» означают «весенний», «посеянный весной». Слово «ярун» употребляется для обозначения животного «в поре течки и рущения», глухаря во время токованья, любого, кто «ярует», то есть находится в возбужденном состоянии. «Яр» — огонь, пыл. В украинском языке «ярь» означает «весна», а «ярий» — «молодой», «весенний», «полный сил», «страстный». В диалектах обоих языков слово «ярость» созранилось в таких значениях как «похоть, возбуждение, любовная готовность», а глаголы «ярить», «наяривать» — в значениях «делать что-то быстро, без устали, неутомимо» и «находиться в половой связи, в акте совокупления».
На игре значений этих слов построена загадка, имевшая ход в крестьянско-христьянской среде, и посему для строго христианского мировоззрения пакостно-скабрезная, но для народа, с его глубинной природной мудростью, отворяющая двери в мир обожествленной Природы, полной Тайных Сил и Покровителей: «Выбежал Ярилко из-за печного столба, зачал бабу ярить, только палка стучит». Речь идет о венике, аналоге Шива-линги (обожествляемого эрегированного члена Шивы). Показателен тот факт, что ведьмы как в Европе, так и у нас летали на помеле, сидя на черенке, прутьями спереди, а не сзади. Помело символизировало ствол члена, а прутья – лобковые волосы на мужском естестве. Колдуны летали на Лысую гору на крынках, чугунках, либо на скамейках, являвшихся аналогами женского полового места, либо лобка и живота.
Не случайно, что после проката «Гарри Потера», Возрожденное общество Викки (современное ведьмовство, аналог индусско-тибетского учения Тантры) Европы и Нового Света, вынесло ноту протеста создателям фильма. Мальчик летает на метле, помелом сзади, сидя на черенке! Для кого-то это просто забавный фильм про магию для детей, но те, кто смотрит глубже, усмотрел в этом эпизоде ясно прочитываемый символ анального полового акта между мужчиной- жрецом и мальчиком-неофитом, принятых в определенных колдовских культах. Это было бы простым курьезом, заслуживающим лишь здорового смеха над современным мракобесием эмансипированных европейских женщин, заигрывающих с магией на досуге и во всем пытающихся найти угрозу жестокого шовинистского мира мужчин в отношении к детям и женщинам. Но! Если принять во внимание, что сфера кинематографа всегда была предельно загружена продуманными образами, зомбирующими зрителя в нужном для заказчиков фильмов, с целью создания нужных в социально-психическом поле общества ключе, то нота протеста Виккианок заслуживает внимания.
Молодым, но глупым, подсевшим на наркотики, клубную жизнь, престижные товары потребления, не дающим никакого потомства по причине искусственно привитой гомосексуальности, связанным на много поколений вперед ипотекой, великолепнейшим аналогом рабства. Ими легко управлять. Умным, сильным, помешанными на духовном развитии и органическом бессмертии, которое достигается уже при этой жизни путем отказа от благ, социальной реализации, удовольствий, экологичного, отстраненного от любых социальных и психологических конфликтов поведения. Ими тоже легко управлять. Христианство, круто приправленное буддизмом, с его представлением об иллизорности всего окружающего и Йогической Санкхъей (это уж совсем для гурманов-интеллектуалов закидон). Смирение, ненасилие, отказ от плодов своего труда, воздержание от половых контактов с лицами противоположного пола, правдивость, подчинение себя Высшему Смыслу, превратно истолкованное как отказ от всяческой обыденщины, в пользу умозренческих спекуляций на многочисленные философские темы, сидя на ободранной кухне и угощая Собратьев по Духу заскорузлыми корочками и водой из-под крана. Или другой вариант: паломничества к Просветленным, кому людская молва, СМИ и щедрые капиталовложения с многомиллионными оборотами присвоили статус Бога. Как говорят представители сетевого маркетинга, делящие мир на помощников в своем непростом деле обогащения и потенциальных потребителей своей продукции: ПРЕКРАСНЫЕ РЕСУРСЫ!
Но я-то сам занимаюсь профессионально престранной, с точки зрения бытового сознания работой: йога-тичерством. Это востребовано, это приносит мне доход, на который я живу сам и обеспечиваю кота, совместно с другой домашней живностью. И мало кто на моих занятия приходит за ПРОСВЕТЛЕНИЕМ. Женщины мечтают похудеть, мужчины избавиться от живота. Ну и чтоб «в форме быть». Абстрактно-философские задачи навроде восьмиступенчатой Йоги мудреца Патанджали волнуют как-то не очень.
А станешь на занятиях про свои ветры задвигать, так не затем люди пришли, ну, послушают, может и услышат что-нибудь полезное, но все равно решат: «Злая, злая трава. Поменьше бы Калабину курить анаши». Сам не курил и не советую. Но и со своими «галюнами» не лезу. Сотрясать воздух, испуская ветры некогда. Хатха – плотный режим упражнений, восновном телесной направленности. Если и бью порой в бубен, то пеньем заговорных текстов не смущаю. На выездных семинарах, да. Как элемент созерцания, одним из видов медитации в арсенале моего стиля практикуется шаманское путешествие.
Когда я понял, что, отойдя от компиляций Киевской школы, у меня сформировался индивидуальный стиль преподавания, я озадачился вопросам, как его поименовать. С одной стороны, очень много я почерпнул в стиле Сида, называемого им на тот момент Йога-дхара-садханой. Да вот незадача. Представленная информация в книге Сида «Последовательности нулевого цикла» требовала в преподавании новичкам полного переложения из-за большего количества силовых элементов, травмо-опасных связок, которые ученики, на 98% обычные женщины изрядно за 30 благополучно старались обойти, поправляя одежду, прическу, выходя по естественной надобности, откровенно отлынивая или благоговейно созерцая мое выполнение. Меня это совсем не устраивало. И путем творческого поиска я обнаружил аналоги связок попроще, которые мог выполнить «человек с улицы» без излишнего риска покалечиться.
Книга Андрея Лаппы «Традиция Единения» помогла мне в личной практике, насытив ее силовыми выходами в стойку на руках. Но в работе с группой я больше опирался на материалы его семинаров, которые он провел у нас. Опять же, осмыслив и переработав, убрав ненужную, на мой взгляд, театральность Величайшего Просветленного Современности, в том числе и в плане обильных телес. Когда Сидерский в очередной статье в московском журнале «Йога» пишет, что «йог не может быть жирным, йогу свойственна худоба и поджарость», Лапа в очередной многочасовой усыпляющей лекции жаркой скороговркой выпаливает, тараща от возмущенья глаза: «Кто, ну кто возьмется утверждать, что Йог не может быть любого объема по своему разумению. Те, кто ограничивают сопричастность к Йоге из-за полноты, отказывая полным йогинам в праве называться Истинными Йогинами — шовинисты. Тьфу на них!» Лично я склоняюсь в сторону Сида. Меня сильно разочаровал Лаппа как практик. В книге он наснимал сложнейших силовых виньяс, например, из стойки на предплечьях — силовой выход в стойку на руки. Причем, с описанием, какие мышцы при этом «включать». Смотрю видео даже с молодым Андреем Витальевичем. Слабоватенько и коревастенько. Что может скрыть подогнанные фотоснимки, не скроет репортажное видео. Да, говорит в личной беседе, не делаю. А зачем в книге сделал так, чтоб складывалось впечатление, что умеешь? Он, мол — это ж чисто теоретический материал. На самом деле, чтоб смотрели и трепетали: «Таких единицы. И они — Лидеры».
В общем не захотел я работать под брэндом Лапповской «Универсальной Йоги» из-за излишней пафосности «на людях» и скаредности, граничащей с гоголевскими персонажами в близком общении. А Сидерский пригрозил судом, если вдруг начну выдавать свои «инсинуации» за адаптацию, а потом следующие ступени, заявленные, но не освещенные Сидом в серии никогда не изданных им книг. А ведь обещал. Ладно, все понятно, решил я, надо обращаться в вышестоящие инстанции. К Покровителям Йоги в Мире Духа.
После напряженной личной практики я, обычно переплетал пальцы в сложную козюлину, известную Адептам под кодовым названием «Мудра». Причем мудры открывались мне путем пребывания в реальностях в астральном дубле. Всякая мудра, принесенная «Оттуда» являлась ключом, посредством которого, я мог воссоздавать в плотном теле ощущения, испытанные мной ранее в данном «тонком измерении». Сампурна-мудра в варианте, лично мне сообщенной Духовным Наставником, явившемся мне в образе Красного Быка Хаягривы, одной из антропоморфных ипостасей Старого Рудры, помогает мне настроить свое восприятие на определенный информационный пласт в Хрониках Акаши, и почерпнуть оттуда психоэнергетические «включалки» телесной практике йоги, благодаря которым она приобретает глубину и содержательность искренней молитвенной практики.
Одной из интереснейших Сущностей, с кем мне довелось общаться в Мире Духа, является Зем Ар Гыл. У него вместо ног два мощных змеиных хвоста, рыжая шевелюра и борода, белая рубаха до колен, препоясанная узорчатым поясом. Я познакомился с ним во время моих странствий в Зороастрийском Эгрегоре. Он посоветовал мне назвать мою систему «Врыщчик Ната Сампурна», что в приблизительном переводе звучит как «Королевские скорпионы совокупляются». Одно время я так и называл свой стиль. Но для популяризации излагаемых мной идей, я пришел к русскоязычному названию «Рудый Яр».
По сути, это мантра из разряда тантрических биджа-мантр. Односложных словоформ, огромной магической силы. Ей покровительствует Рудра, одна из ипостасей Шивы в образе Быка, готового к страстному соитию. Рудый Яр – Сила в самом расцвете своего плодородящего торжества, это Рога и Фаллос оленя, если проводить аналоги со славянской мифологией, Даждь-бог, пробегая в образе оленя-самца по весеннему лесу, разбрызгивает из-под копыт родниковые сверкающие брызги Животворной Влаги.
Это пособие очень пригодится учителю как подсказка, поскольку содержит выполненные задания по каждому тексту. Некоторые различные и отработанные тексты можно показать ученикам как образец правильного выполнения задания. Но постоянно пользоваться этим пособием стоит только в случае самостоятельной подготовки к изложению, чтобы проверить, правильно ли учащийся действовал, размечая тот или иной текст в сборнике изложений.
Л.А. МАРТЫНОВА,
канд. филол. наук,
г. Москва
Методика подготовки к экзаменационному изложению в 9-м классе
В течение года в период подготовки учеников 9-го класса к письменному экзамену по русскому языку – изложению перед учителем возникает ряд проблем.
Во-первых, не отработана методика работы с текстами большого объема, разных жанров и стилей, какие даются в сборниках. Учитель испытывает затруднения в организации тренировочных и обучающих уроков для написания изложения.
Во-вторых, невозможно найти время для подготовки к экзамену в полном объеме, т.к. в программе по русскому языку для 9-го класса не предусмотрено специальных часов для такой работы.
В-третьих, о работе над синтаксисом и пунктуацией текстов приходится просто забыть, т.к. минимально выкроенное время урока посвящается знакомству с содержанием текста и его пересказу.
Письменный экзамен по русскому языку призван проверить знания учащихся за курс средней школы: практическую грамотность, умение воспроизводить исходный текст и работать над самостоятельным письменным высказыванием.
Подготовкой к нему стоит заниматься в течение всего года, комплексно работая с текстами экзаменационных изложений.
Заводим специальную тетрадь для лексической, орфографической и синтаксической работы. Кроме того, будем в сборнике изложений работать карандашом. Порекомендуйте также приобрести пособие «Подготовка к экзаменационному изложению в 9-м классе», в котором приводится методика работы над каждым из 73 экзаменационных текстов. Подробно об этой методике и пойдет речь ниже.
Можно работать с каждым текстом последовательно, начиная с первого, можно выбирать тексты произвольно из начала, середины и конца сборника, рассчитав, какое максимальное количество текстов вы в состоянии проработать за год. На уроке ученик излагает не весь текст, но какую-либо его часть. Затем читаются вслух 2–3 работы, отмечаются ошибки. Также эта работа может быть дана не всему классу, но выборочно в виде индивидуального задания на 15–20 минут.
На уроках подготовки к изложению нужно раскрыть приемы запоминания, обращаясь к образной, эмоциональной, логической и зрительной памяти учащегося.
Одним из приемов, облегчающих восприятие и запоминание текста, является деление его на микротемы.
Микротемы – это минимальные содержательные отрывки текста, заключающие в себе законченную мысль: они могут не совпадать с границами абзацев. Каждую микротему надо озаглавить как пункт подробного плана текста. Облегчает работу над изложением и выделение лексических опор.
Лексические опоры – это слова и сочетания слов в пределах одной микротемы, создающие образную или смысловую опору каждого отрывка. Научившись видеть их в тексте, ученик сможет выделять лексические опоры на слух, что, безусловно, поможет ему на экзамене при прослушивании текста.
Ваши ученики должны постоянно самостоятельно делить текст на микротемы, озаглавливать их и находить лексические опоры. Подобный вид работы вы можете задать на дом, затем проверить полностью или частично, на уроке можно посвятить 5–10 минут работе над микротемами. Можно дать задание изложить письменно одну-две микротемы отрабатываемого текста всему классу или отдельным учащимся. Работа над микротемами может быть не только письменной, но и устной.
Покажем ученикам размеченный текст по пособию: Л.А. Мартынова. Подготовка к экзаменационному изложению в 9-м классе. М.: Айрис-Пресс, 2005 (отрывок текста 4).
Раннее пробуждение
Чайковский проснулся рано и несколько минут не
двигался, прислушиваясь к перезвону
лесных жаворонков
.
Даже не глядя в окно, он знал, что в лесу
лежат росистые
тени
.
Рудый Яр возле лесного озера
На соседней сосне куковала кукушка. Он встал,
подошел к окну.
Дом
стоял на пригорке
. Леса
уходили вниз
,
в веселую даль, где лежало среди зарослей озеро.
Там у композитора было любимое место
– оно
называлось Рудым Яром.
Дорога к Рудому Яру запомнилась на всю жизнь
Сама дорога
к Яру всегда вызывала волнение
.
Бывало, зимой в сырой гостинице в Риме
он
просыпался среди ночи и начинал шаг за шагом
вспоминать
эту дорогу: сначала по просеке, где
около пней цветет розовый иван-чай
, потом
березовым грибным мелколесьем
, потом через
поломанный мост
заросшей речкой – вверх, в корабельный
бор
.
Посещение Рудого Яра воплотится в музыку
Он вспоминал этот путь, и у него тяжело билось
сердце. Это место казалось ему наилучшим
выражением русской природы
. Он знал, что
сегодня, побывав там, вернется – и давно живущая
где-то внутри любимая тема о лирической силе
этой лесной стороны
перельется через край и хлынет
потоками звуков
.
Ученик ощущает, насколько размеченный текст понятнее и легче для запомианния: уже при первом самостоятельном чтении при такой подаче материала за содержание «цепляется» не только глаз, но и сознание. Очень продуктивным может быть повторение или устный пересказ любого текста по заглавиям микротем.
Выделяя в напечатанном или звучащем тексте микротемы и находя в них лексические опоры, ребенок учится рациональной работе с текстом любого содержания для пересказа, написания контекста или записи лекции.
ИСТОРИЧЕСКИЕ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ КОММЕНТАРИИ К ТЕКСТУ
Рассмотрим еще один аспект работы с текстом изложения.
Качество устного или письменного пересказа текста, по нашим наблюдениям, на 90% связано с тем, имеет ли ученик представление о предмете, событии или личности, о которых идет речь в данном тексте. Исторические и литературные комментарии к каждому тексту (их вы также можете найти в упоминаемой выше книге) способствуют расширению кругозора и повышению культурного уровня учащихся, помогают справиться с сочинением-миниатюрой. Мы рекомендуем знакомить с этими комментариями учащихся сразу после прочтения текста изложения, делая необходимые записи в тетради для подготовки к экзамену.
Исторический комментарий к тексту 9Рерих Николай Константинович (1874–1947)
– русский живописец и театральный художник.
археолог, писатель, инициатор движения в защиту
памятников культуры.
Нестеров Михаил Васильевич (1862–1942) – русский
живописец. Писал поэтические религиозные образы,
портреты.
Кижи – остров на Онежском озере, где сохранился
комплекс деревянных сооружений Кижского
погоста. С XIV века через озеро шел путь от
Новгорода к Беломорью. Расположенные на
многочисленных островах деревни объединялись в
административный центр Спасским Кижским
погостом (в XVI веке включалось более 100 деревень).
В середине XVII века вокруг погоста была возведена
бревенчатая стена со сторожевыми башнями для
защиты от шведских и польско-литовских
вторжений.
Комплекс включает 22-главую Преображенскую
церковь XVII века с четырехъярусным иконостасом
XVIII века, 9-главую Покровскую церковь XVII века и
шатровую колокольню XIX века (1874).
ЛЕКСИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ К ТЕКСТУ
При подготовке к изложению особое внимание нужно обратить на лексические комментарии. Они не только знакомят ученика с новым словом или понятием, пополняя его лексический запас, но также облегчают процесс дальнейшего восприятия и запоминания текста.
Прокомментировать незнакомые слова стоит уже в процессе чтения текста. Потом рекомендуем записать наиболее сложные с лексической точки зрения слова в рабочую тетрадь, выделив в ней специальный раздел «Лексика», нумеруя при этом лексические блоки в зависимости от номера текста, над которым ведется работа.
Лексический комментарий к тексту 131. Храм Покрова-на-Нерли
– Нерль –
река.
2. Фата
– легкое женское покрывало на голову
из кисеи, шелка, кружев.
3. Опахало
– приспособление, которым
обмахиваются, желая создать прохладу.
4. Рельефы
– выпуклые изображения на
плоскости.
5. Духмяные
травы – душистые.
РАБОТА НАД ОРФОГРАФИЕЙ И ПУНКТУАЦИЕЙ
В особый блок подготовки к экзамену я выделяю работу над орфографией и пунктуацией текстов.
При работе с каждым конкретным текстом выбираем наиболее сложные для написания слова и группируем их.
Пример из текста 14
Правописание окончаний
черта личности
в очереди за керосином
в ее жизни
окружавшая обстановка
сказала обыкновеннейшим голосом
густого
– Запишите слова под диктовку,
определите часть речи, выделите окончание и
объясните орфограмму.
– Расскажите о написании окончаний в
существительных.
Слитное, дефисное, раздельное написание
какой-нибудь
какого-то
как-то
почему-то
монументально-важная
в пору лютого голода
недосягаемо-сытный
забуду ли
вслед за мною
говорят «до свидания»
сверхвитаминная
– Запишите слова под диктовку, определите часть речи и объясните написание.
Как видите, к каждой группе слов предлагается ряд заданий, структура которых такова, что учит школьника проверять, отрабатывать и запоминать правописание слов с данной орфограммой. Учитель может дать орфографические задания выборочно или последовательно, для всего класса или индивидуально по заранее приготовленной карточке. Вся работа делается письменно с необходимыми объяснениями и графическими обозначениями.
Работа над орфографией может проходить в виде словарных диктантов, орфографических пятиминуток, самостоятельных работ-миниатюр. Таким образом достигается повторение и закрепление орфографических навыков и знаний, а также происходит возвращение к определенным смысловым элементам текста.
РАБОТА НАД СИНТАКСИСОМ
Особое место при подготовке к экзаменационному изложению необходимо уделить работе над синтаксисом. Мы предлагаем углубленное повторение всего школьного курса синтаксиса на базе конкретных текстов.
В нашем пособии после каждого текста вначале отобран материал, относящийся в синтаксису простого предложения (обособленные определения и обстоятельства; однородные и неоднородные определения, обстоятельства и т.д.), затем материал, относящийся к синтаксису сложного предложения (предложения с несколькими придаточными, бессоюзная сложная связь т.д.). Таким образом повторяется синтаксический материал 7-, 8-го и 9-го классов.
Как правило, все предложения блока записываются под диктовку, потом выполняется комплекс заданий, подобранных к каждому блоку (например, подчеркивание основ, составление схем). Так идут работа над структурой предложения и повторение теории синтаксиса сложного предложения, которая изучается именно в 9-м классе. Сложное предложение в принципе можно частично изучать на материале текстов изложений с опорой на предложенное пособие, а не только на материале базовых учебников.
Пример из текста 15
Бессоюзные предложения
А. Держался Ландау очень скромно,
всегда готов был выручить товарища: решить
контрольную, подсказать на экзамене.
Б. И вдруг студенты поняли: Ландау прав.
– Запишите предложения под диктовку,
подчеркните основы предложений и объясните
знаки препинания.
– Расскажите о постановке тире и двоеточий в
бессоюзных сложных предложениях.
Сложные предложения с различными видами связи
Проходя по коридорам, он поднимал плечи и наклонял голову: ему казалось, что так он выглядит значительно старше.
– Запишите предложение под диктовку и объясните постановку знаков препинания.
Прямая речь
А. Лукин улыбнулся и, наклонив голову,
громко сказал:
– Поздравляю, молодой человек. Вы нашли
оригинальное решение.
Б. Лев смутился. От неловкости он не
знал, куда деваться.
– Прочитайте и запишите предложения по памяти,
сохраняя деепричастный оборот и передавая
реплики говорящего в предложении с прямой речью.
«Все знаки»
А. Пришел учиться – учись, не хочешь – уходи.
Б. В год поступления Ландау в
университет на первый курс
физико-математического отделения было принято
восемнадцать студентов, в следующем году – на
шесть человек больше.
В. Возможно, в этом одна из причин уважительного
отношения к Ландау его однокашников.
– Запишите предложения под диктовку и объясните знаки препинания.
СОЧИНЕНИЕ-МИНИАТЮРА
Обращаем особое внимание на подготовку к сочинению-миниатюре.
После каждого текста изложения дано задание, включающее два варианта. Первый вариант включает три пункта:
1. Озаглавить текст.
2. Письменно подробно пересказать текст.
3. Написать сочинение-миниатюру, ответив на
вопрос, предложенный по содержанию текста или
проблеме, поднятой в нем.
Детей обычно привлекает второй вариант – краткий пересказ текста изложения. Но в таком случае сочинение должно занимать 3–4 страницы; дети испытывают растерянность и значительные затруднения.
Если же в течение года над изложениями ведется постоянная работа, то выполнение первого варианта – подробный пересказ текста – не будет для девятиклассников трудным.
Зачастую девятикласснику нелегко озаглавить текст – и он выполняет задание формально. В нашем пособии к каждому тексту дается несколько вариантов заглавий.
Примеры к тексту 14
Воспоминания об Ахматовой
Величавость и щедрость
Щедрое бескорыстие
Штрихи к портрету
Чуковский вспоминает
Работа над заглавием – один из способов обратить внимание ребенка на исходный текст, обсудить его главную мысль, основные идеи. Можно обсудить, почему к конкретному тексту подобраны именно эти заглавия, какую содержательную сторону текста отражает каждое из них, какое больше подходит и почему; подобрать заглавия самостоятельно, сравнить их с предложенными в пособии.
Для обучения девятиклассников написанию сочинения-миниатюры советуем воспользоваться вопросно-тезисными планами, предложенными к каждому сочинению. Поэтапная работа от тезиса к тезису, от вопроса к вопросу научит детей отбирать необходимый материал, выстраивать доказательства, следовать логике изложения и структурировать свой текст.
Научим школьников видеть в каждом пункте опросно-тезисного плана ключевые слова. Обратим их внимание на то, что именно в исходном тексте изложения нужно найти аргументацию или контраргументацию для своего сочинения, при этом не пересказывая текст. На этом этапе работы над сочинением-миниатюрой учим детей рассуждать, обращаясь к личному опыту.
По каждому пункту предложенного плана можно написать 2–3 предложения, затем прочитать их и спросить себя, есть ли в них ответ на поставленный микровопрос, затем сделать необходимые поправки, затем посмотреть на связь между получившимися частями.
Систематическая работа по подготовке к экзаменационному изложению с элементами сочинения, предложенная нами, способствует не только всесторонней подготовке девятиклассников к письменному федеральному экзамену по русскому языку, но также повторению и более глубокому усвоению программы по орфографии и пунктуации за курсы 7-, 8-го и 9-го классов.
Комплексный подход, примененный в нашем пособии «Подготовка к экзаменационному изложению в 9-м классе. Практические рекомендации», может быть использован в работе над любым типом изложения начиная с 7-го класса, причем в этом случае обучающим материалом могут быть экзаменационные тексты 9-го класса.
Рассказы Паустовского
Краткое содержание рассказа "Скрипучие половицы":
Рассказ про интересный случай из жизни Чайковского: у него была усадьба в сосновом бору. Это был старый иссохшийся дом, в котором он любил сочинять музыку. У Чайковского был слуга и экономка, которые жили с ним и помогали ему. Однажды в дом к Чайковскому прибежал Василий и рассказал, что его помещик продал весь лес Харьковскому купцу, который распорядился пустить весь лес под топоры. Василий слезно просил Чайковского помочь сохранить лес. Петр Ильич тут же выехал к губернатору, но тот сказал, что не сможет помочь в этом вопросе, так как все законно, лес является собственностью купца, а значит он может делать с ним все, что хочет. Тогда Петр Ильич решил перекупить лес у купца Трощенко, но тот выставил очень высокую цену. Таких денег у Чайковского не было, а вексель под залог его музыки купец принимать отказался. Тогда Петр Ильич решил уехать из усадьбы в Москву, чтобы не видеть этого варварства. Вечером к его дому пришел Василий, понял, что Чайковский не смог защитить лес и уехал, а в это время к дому подошел купец Трощенко. Они с Василием поругались и купец ушел.
81448138f5f163ccdba4acc69819f2800">
81448138f5f163ccdba4acc69819f280
Рассказ "Скрипучие половицы" - читать:
Дом рассохся от старости. А может быть, и от того, что он стоял на поляне в сосновом лесу и от сосен все лето тянуло жаром. Иногда дул ветер, но он не проникал даже в открытые окна мезонина. Он только шумел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков.
Чайковскому нравился этот деревянный дом. В комнатах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками. Они в изобилии цвели на поляне перед крыльцом. Растрепанные, высохшие, они даже не были похожи на цветы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам.
Единственное, что раздражало композитора, - это скрипучие половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц. Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами.
Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за рояль и усмехался. Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хрусталей, похожих на дубовые листья.
Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония.
"Прекрасная оркестровка!" - думал Чайковский, восхищаясь певучестью дерева.
С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор, напившись кофе, сядет за рояль. Дом скучал без звуков.
Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как, потрескивая, пропоет то одна, то другая половица, как бы вспомнив его дневную музыку и выхватив из нее любимую ноту. Еще это напоминало оркестр перед увертюрой, когда оркестранты настраивают инструменты. То тут, то там - то на чердаке, то в маленьком зале, то в застекленной прихожей - кто-то трогал струну. Чайковский сквозь сон улавливал мелодию, но, проснувшись утром, забывал ее. Он напрягал память и вздыхал: как жаль, что ночное треньканье деревянного дома нельзя сейчас проиграть! Проиграть незамысловатую песню пересохшего дерева, оконных стекол с обвалившейся замазкой, ветра, постучавшего веткой по крыше.
Прислушиваясь к ночным звукам, он часто думал, что вот проходит жизнь, а ничего еще толком не сделано. Все написанное - только небогатая дань своему народу, друзьям, любимому поэту Александру Сергеевичу Пушкину. Но еще ни разу ему не удалось передать тот легкий восторг, что возникает от зрелища радуги, от ауканья крестьянских девушек в чаще, от самых простых явлений окружающей жизни.
Чем проще было то, что он видел, тем труднее оно ложилось на музыку. Как передать хотя бы вчерашний случай, когда он укрылся от проливного дождя в избе у объездчика Тихона!
В избу вбежала Феня - дочь Тихона, девочка лет пятнадцати. С ее волос стекали капли дождя. Две капли повисли на кончиках маленьких ушей. Когда из-за тучи ударило солнце, капли в ушах у Фени заблестели, как алмазные серьги.
Чайковский любовался девочкой. Но Феня стряхнула капли, все кончилось, и он понял, что никакой музыкой не сможет передать прелесть этих мимолетных капель.
А Фет распевал в своих стихах: "Лишь у тебя, поэт, крылатый слова звук хватает на лету и закрепляет вдруг и темный бред души, и трав неясный запах..."
Нет, очевидно, это ему не дано. Он никогда не ждал вдохновения. Он работал, работал, как поденщик, как вол, и вдохновение рождалось в работе.
Пожалуй, больше всего ему помогали леса, лесной дом, где он гостил этим летом, просеки, заросли, заброшенные дороги - в их колеях, налитых дождем, отражался в сумерках серп месяца, - этот удивительный воздух и всегда немного печальные русские закаты.
Он не променяет эти туманные зори ни на какие великолепные позлащенные закаты Италии. Он без остатка отдал свое сердце России - ее лесам и деревушкам, околицам, тропинкам и песням. Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны. Он должен добиться этого. Нужно только не щадить себя.
К счастью, в жизни выдаются удивительные дни - вот такие, как сегодняшний. Он проснулся очень рано и несколько минут не двигался, прислушиваясь к перезвону лесных жаворонков. Даже не глядя в окно, он знал, что в лесу лежат росистые тени.
На соседней сосне куковала кукушка. Он встал, подошел к окну, закурил.
Дом стоял на пригорке. Леса уходили вниз, в веселую даль, где лежало среди зарослей озеро. Там у композитора было любимое место - оно называлось Рудым Яром.
Самая дорога к Яру всегда вызывала волнение. Бывало, зимой, в сырой гостинице в Риме, он просыпался среди ночи и начинал шаг за шагом вспоминать эту дорогу: сначала по просеке, где около пней цветет розовый иван-чай, потом березовым грибным мелколесьем, потом через поломанный мост над заросшей речкой и по изволоку - вверх, в корабельный бор.
Он вспоминал этот путь, и у него тяжело билось сердце. Это место казалось ему наилучшим выражением русской природы.
Он окликнул слугу и заторопил его, чтобы поскорее умыться, выпить кофе и идти на Рудой Яр. Он знал, что сегодня, побывав там, он вернется - и давно живущая где-то внутри любимая тема о лирической силе этой лесной стороны перельется через край и хлынет потоками звуков.
Так и случилось. Он долго простоял на обрыве Рудого Яра. С зарослей липы и бересклета капала роса. Столько сырого блеска было вокруг, что он невольно прищурил глаза.
Но больше всего в этот день Чайковского поразил свет. Он вглядывался в него, видел всё новые пласты света, падавшие на знакомые леса. Как только он раньше не замечал этого?
С неба свет лился прямыми потоками, и под этим светом особенно выпуклыми и кудрявыми казались вершины леса, видного сверху, с обрыва.
На опушку падали косые лучи, и ближайшие стволы сосен были того мягкого золотистого оттенка, какой бывает у тонкой сосновой дощечки, освещенной сзади свечой. И с необыкновенной в то утро зоркостью он заметил, что сосновые стволы тоже отбрасывают свет на подлесок и на траву - очень слабый, но такого же золотистого, розоватого тона.
И, наконец, он увидел сегодня, как заросли ив и ольхи над озером были освещены снизу голубоватым отблеском воды.
Знакомый край был весь обласкан светом, просвечен им до последней травинки. Разнообразие и сила освещения вызвали у Чайковского то состояние, когда кажется, что вот-вот случится что-то необыкновенное, похожее на чудо. Он испытывал это состояние и раньше. Его нельзя было терять. Надо было тотчас возвращаться домой, садиться за рояль и наспех записывать проигранное на листках нотной бумаги.
Чайковский быстро пошел к дому. На поляне стояла высокая раскидистая сосна. Ее он прозвал "маяком". Она тихо шумела, хотя ветра и не было. Он, не останавливаясь, провел рукой по ее нагретой коре.
Дома он приказал слуге никого к себе не пускать, прошел в маленький зал, запер дребезжащую дверь и сел к роялю.
Он играл. Вступление к теме казалось расплывчатым и сложным. Он добивался ясности мелодии - такой, чтобы она была понятна и мила и Фене, и даже старому Василию, ворчливому леснику из соседней помещичьей усадьбы.
Он играл, не зная, что Феня принесла ему махотку земляники, сидит на крыльце, крепко сжимает загорелыми пальцами концы белого головного платка и, приоткрыв рот, слушает. А потом приплелся Василий, сел рядом с Феней, отказался от городской папироски, предложенной слугой, и скрутил цигарку из самосада.
Играет? - спросил, подымив цигаркой, Василий. - Прекратить, говоришь, нельзя?
Никак! - ответил слуга и усмехнулся на необразованность лесника. - Он музыку сочиняет. Это, Василий Ефимыч, святое дело.
Дело, конечно, святое, - согласился Василий. - А ты бы все-таки доложил.
И не просите. Надо же иметь понимание вещей.
А мы что ж, не понимаем? - рассердился Василий. - Ты, брат, охраняй, да в меру. Мое дело, ежели разобраться, поважнее, чем этот рояль.
Ой! - вздохнула Феня и еще туже затянула концы платка. - Весь бы день слухала!
Глаза у нее были серые, удивленные, и в них виднелись коричневые искорки.
Вот, - сказал с укором слуга, - девчонка босоногая и та чувствует! А ты протестуешь! Смыслу от тебя не добьешься. И неизвестно, за каким ты делом пришел.
Я не в трактир пришел, - ответил бранчливо Василий. - В трактире встретимся - будем лаяться, кипеть до утра. Я к Петру Ильичу за советом пришел.
Он снял шапку, поскреб серые космы, потом нахлобучил шапку и сказал:
Слыхали небось? Помещик мой не вытянул, ослаб. Весь лес продал.
Да ну!
Вот тебе и ну! Ну да ну, повесь язык на сосну!
Ты чего вяжешься? - обиделся слуга. - А то я и ответить могу!
Жилетку ты носишь бархатную, - пробормотал Василий, - с кармашками. А что в них класть, неведомо. Леденцы для девиц? Или платочек засунуть и пойти форсить под окошками? Ты, выходит, блудный сын. Вот ты кто!
Феня фыркнула. Слуга молчал, но смотрел на Василия презрительно.
То-то! - сказал Василий. - Понимать надо, где правда, а где беззаконие. Лес помещик профукал. А толку что? С долгами расплатиться не хватит.
Кому продал?
Харьковскому купцу Трощенке. Принесла его сюда, за тыщи верст, нелегкая из Харькова!.. Слыхал про такого?
Купцов много, - уклончиво ответил слуга. - Ежели бы еще он был московский... да первой гильдии...
Повидал я купцов на своем веку каких хошь гильдий. Таких видал обормотов, что спаси господи! А этот - с виду приличный господин. В золотых очках, и бородка седенькая, гребешочком расчесанная. Чистая бородка. Отставной штабс-капитан. А не похоже. Вроде как церковный староста. В чесучовом пиджаке ходит. А в глаза, брат, не гляди - там пусто. Как в могиле. Приехал с ним приказчик, все хвалится: "Мой, говорит, волкодав леса свел по всей Харьковской и Курской губерниям. Сплошной рубкой. Он, говорит, к лесу злой - на семена ничего не оставит. На лесах большие капиталы нажил". Думали, конечно, что врет приказчик. Они при денежных людях угождают; им соврать или человека разуть-раздеть - пустое дело. А вышло на поверку, что не брешет приказчик. Купил Трощенко лес, рубаху еще не сменил, а пригнал уже лесорубов и пильщиков. С завтрашнего дня лес начнут валить. Всё, говорят, велел пустить под топор, до последней осины. Так-то!
Серьезный мужчина, - заметил слуга.
Хо-озяин! - злобно выкрикнул Василий. - Шея у него из одних мослаков, у анафемы!
А тебе что? Твоя какая беда? Что велят, то и делай. Только поспевай шапку скидать.
Служишь ты у хорошего господина, - раздумчиво сказал Василий, - а душа у тебя как гнилой орех. Щелкнешь - а в нем заместо ядра белый червь. Был бы я твоим барином, обязательно бы тебя выгнал. Взашей! Как язык поворачивается такое спрашивать - мне-то что! Да я со своих двадцати годов к этому лесу приставлен. Я его растил, нянчил. Как баба ребят не растит.
Вона! - насмешливо отозвался слуга.
- "Вона"! - передразнил его Василий. - А теперь что? Разбой! Да я еще должен дерева к смерти метить. Нет, брат, совесть у меня не бумажная. Меня не купишь. Теперь одна путь - жаловаться.
Кому? - спросил слуга и пустил из ноздрей табачный дым. - Царю Гороху?
Как кому? Губернатору. Земству. А не поможет - в суд! Дойти до сената.
Будет сенат с таким делом вожжаться!
А не будет - так до царя-императора!
Ну, а как царь не поможет?
Тогда всем миром стать и стоять. Стенкой. Не допустим, мол, разбоя. Уходи, откуда пришел.
Мечты! - вздохнул слуга и затоптал папиросу. - С такими словами ты лучше к Петру Ильичу не приступай.
Это мы еще поглядим!
Ну и сиди, дожидайся! - рассердился слуга. - Только имей в виду, что ежели он заиграется, так до ночи не выйдет.
Небось выйдет! Ты меня не пугай. Я, брат, не из робких.
Слуга взял у Фени махотку с земляникой и ушел в дом. Феня еще долго сидела пригорюнившись, смотрела перед собой удивленными глазами. Потом тихонько встала и, оглядываясь, пошла прочь по дороге. А Василий палил цигарки, скреб грудь, ждал. Солнце уже перевалило к вечеру, от сосен пошли длинные тени, а музыка не затихала.
"Колдует! - подумал Василий, поднял голову, прислушался. - Господи, да ведь это как бы знакомое! Неужто наше, деревенское? "Среди долины ровныя"! Нет, не то. А схоже! Или то пастухи заиграли в лугах, скликая к вечеру стадо? Или то соловьи ударили сразу, будто сговорились, по окрестным кустам? Эх, старость! А душа, видно, не сдается. Душа помнит молодость. С молодостью человеку расставаться куда как жаль. Не с руки расставаться!"
Когда в окнах заполыхал багровый закатный огонь, музыка наконец оборвалась. Несколько минут было тихо. Потом скрипнула дверь. Чайковский вышел на крыльцо, достал из кожаного портсигара папиросу. Он был бледен, руки у него дрожали.
Василий поднялся, шагнул к Чайковскому, стал на колени, стащил с головы выгоревший картуз, всхлипнул.
Ты что? - быстро спросил Чайковский и схватил Василия за плечо. - Встань! Что с тобой, Василий?
Спаси! - прохрипел Василий и начал через силу подыматься, опираясь рукой о ступеньку. - Мочи моей нету! Криком бы кричал, да никто не отзовется. Помоги, Петр Ильич, не дай случиться палачеству!
Василий прижал к глазам рукав застиранной синей рубахи. Он долго не мог ничего выговорить, сморкался, а когда наконец рассказал все как есть, то даже оторопел: никогда он не видел Петра Ильича в таком гневе.
Все лицо у Чайковского пошло красными пятнами. Обернувшись к дому, он крикнул:
Лошадей!
На крыльцо выскочил испуганный слуга:
Звали, Петр Ильич?
Лошадей! Вели закладывать.
Куда ехать-то?
К губернатору.
Чайковский плохо помнил эту позднюю поездку. Коляску подбрасывало на выбоинах и корнях. Лошади всхрапывали, пугались. С неба падали звезды. Холодом ударяло в лицо из заболоченных чащ.
Временами дорога прорывалась через такую гущу лещины, что нужно было сидеть согнувшись, чтобы ветками не исхлестало лицо. Потом лес кончился, дорога пошла под гору, в просторные луга. Кучер гикнул, и лошади пошли вскачь.
"Успею ли? - думал Чайковский. - В крайнем случае разбужу. Завтра начнут валить лес. Что за подлость такая!"
С губернатором он познакомился как-то на благотворительном концерте в губернском городе. Смутно помнился тучный человек в тесном сюртуке, с припухшими, больными веками. Поговаривали, что губернатор - либерал.
Вот и город. Колеса загремели по мосту, пересчитали все бревна, потом покатились по мягкой пыли. В окошках церковно блестели киоты. Потянулись каменные лабазы. Проехали мимо темной каланчи, мимо сада за высокой оградой. Коляска остановилась у белого дома с облупленными колоннами.
Чайковский позвонил у калитки.
Из сада доносились голоса, смех, удары деревянных молотков. Там, должно быть, играли при фонарях в крокет. Значит, в доме была молодежь. Это успокоило Чайковского. Он поверил, что ему удастся убедить губернатора. Как бы ни был губернатор сух и чиновен, ему будет стыдно перед своей молодежью отказать Чайковскому в таком правом деле.
Горничная в ситцевом, до скрипа накрахмаленном платье провела Чайковского на веранду, где губернатор пил чай. Он был вдовец, и чай разливала пожилая экономка с оскорбленным лицом.
Губернатор тяжело встал, сделал шаг навстречу. На нем была шелковая белая косоворотка с расстегнутым воротом. Он извинился, глядя на Чайковского припухшими глазами.
Стук крокетных шаров в саду прекратился. Должно быть, молодежь узнала Чайковского и прекратила играть. Да и трудно было его не узнать - изящного, седеющего, со знакомыми по портретам серыми внимательными глазами. А когда он, слегка поклонившись, принял от экономки стакан чаю, молодежь увидела его руку, - тонкую, но сильную руку музыканта. На портретах его часто изображали облокотившимся на эту руку.
Существующие законоположения, - медленно говорил губернатор, выжимая ложечкой в стакане чая ломтик лимона, - к сожалению, не дают мне возможности, Петр Ильич, что-либо предпринять. Вырубка леса разрешена Трощенке на основании имеющихся на то инструкций. Господин Трощенко волен действовать к своей выгоде. Ничего тут не поделаешь!
Губернатор выжал лимон и выудил его ложечкой из стакана.
А что, собственно, вы находите в действиях Трощенки преступного? - осведомился он вежливо.
Чайковский молчал. Что он мог сказать этому человеку? Что гибель лесов несет его стране разорение? Губернатор, может быть, и поймет, но, руководствуясь законами и разъяснениями к ним, тотчас мягко отведет это возражение. Что же сказать еще? О поруганной красоте земли? О своем убитом вдохновении? О могучем влиянии лесов на душу человека? Что сказать? "Мы тем и замечательны, что вспоили и вскормили свою народную силу в согласии с этой удивительной природой"? Или просто признаться, что жаль до боли этих лесов, их свежести, шума, сияния воздуха на полянах?
Чайковский молчал.
Конечно, - сказал губернатор и поднял брови, как бы о чем-то раздумывая, - лесное хищничество - вещь безобразная. Но я бессилен помочь вам в этом затруднении. Рад бы душой, но не могу, Петр Ильич. Разделяю ваше негодование. Но стремления артистической натуры не всегда совпадают с коммерческим интересом.
Чайковский встал, откланялся и молча пошел к выходу. Губернатор торопливо шел позади.
Над крокетной площадкой висели на ветках фонари. Две девушки и юнкер стояли в саду с крокетными молотками в руках и молча смотрели вслед Чайковскому.
Обратно ехали медленно. Временами кучер засыпал. Голова его моталась, как у пьяного, пока коляску не встряхивало на ухабе. Тогда кучер просыпался, покрикивал на лошадей: "Но, лодыри!" - и ерзал на козлах. Лошади на минуту ускоряли шаг, а потом снова едва плелись, фыркали, тянулись к темной траве по обочинам дороги.
Чайковский курил, откинувшись на спинку кожаного сиденья, подняв воротник пальто. Что делать? Один выход: перекупить у Трощенки втридорога лес. Но где взять денег? Послать разве завтра же телеграмму своему издателю Юргенсону? Пусть достанет деньги, где хочет. Под заклад его сочинений... Это решение несколько успокоило Чайковского.
Не гони, Иван, ради бога! - сказал он, хотя кучер ни разу не подхлестнул лошадей.
Чайковскому хотелось ехать долго, всю ночь, - в дремоте, легкой, неясной, представлять себя едущим среди этой темной равнины к друзьям, где его ждут признание, счастье...
Когда Чайковский очнулся, коляска стояла на берегу реки. Темнели заросли. Кучер слез с козел и, поправив кнутовищем упряжь на лошадях, сказал:
Паром на том берегу. Спят, должно, перевозчики. Покричать, что ли? - Он подошел к самой воде, помедлил, негромко крикнул: - Перево-оз!
Никто не ответил. Кучер подождал, снова крикнул. На том берегу задвигался огонек. Кто-то шел с цигаркой. Паром, скрипя, отчалил.
Когда паром подошел, Чайковский вышел из коляски. Кучер осторожно свел лошадей на дощатый помост. Потом долго шуршал канат, кучер тихо переговаривался с перевозчиком. Из близкого леса тянуло теплом.
Какое облегчение! Он спасет этот уголок земли. К нему он привязался душой. Эти леса были неотделимы от его размышлений, от музыки, рождавшейся в тайниках сознания, от лучших минут его жизни. А их было не так уж много, этих минут.
Если бы композитора спросили, как он написал прославленные свои вещи, он мог бы ответить только одно: "По совести говоря, не знаю". Он нарочно говорил иногда о своей музыке как о поденной работе, но знал, что это далеко не так. И говорил он о ней как о чем-то обыденном только потому, что сам не мог понять, как это происходит.
Недавно в Петербурге восторженный студент спросил его, в чем тайна его музыкального гения. Студент так и сказал: "гения". Чайковский вспыхнул, покраснел - он никак не мог принять по отношению к себе это высокое слово - и резко ответил: "В чем тайна? В работе. И никакой тайны вообще нет. Я сажусь за рояль, как сапожник садится тачать сапоги".
Студент ушел огорченный. Тогда Чайковскому сгоряча показалось, что он был прав. А сейчас, перед лицом этой ночи, слушая, как журчит вода о бревна парома, он подумал, что создавать - не так уж просто. Это приходит внезапно, как в забытых стихах: "Одной волной подняться в жизнь иную, учуять ветр с цветущих берегов..." Ветр с цветущих берегов! У него замерло сердце. Какие неожиданности таит в себе жизнь! И как хорошо, что мы не знаем, когда она их откроет - здесь ли, на пароме, в блеске ли театрального зала, под молоденькой сосной, где качается от неощутимого ветра ландыш, или в сиянии женских глаз, ласковых и пытливых.
Как хорошо знать, что в содружестве с этими лесами, в полной безмятежности он окончит начатую вчера работу и посвятит ее... кому? Тому молодому, застенчивому собрату, бывшему земскому доктору, чьи рассказы он читает и перечитывает по вечерам: Антону Чехову. Пусть сердятся музыканты. Он устал от их самонадеянности, солидности и неискренних похвал.
После переправы, садясь в коляску, Чайковский сказал кучеру:
В усадьбу к Липецкому. Там этот купец остановился... как его... Трощенко?
Надо быть, там. Да рановато приедем, Петр Ильич. Только-только начнет развиднять.
Ничего. Мне нужно перехватить его пораньше.
В усадьбе Чайковский Трощенки не застал.
Уже рассвело. Весь усадебный двор зарос репейником. Среди репейника бегал по ржавой проволоке осипший пес. Морда у него была в репьях, и пес, немного полаяв, начинал тереть морду лапой, отдирать колючки.
На крыльцо вышел кривоногий человек в рыжих кудряшках. От него издали разило луком. Рыжий равнодушно посмотрел на коляску, на Чайковского и сказал, что Трощенко только что уехал на порубку.
А вам он на что понадобился? - недовольно спросил рыжий. - Я ихний управитель.
Чайковский не ответил, дотронулся до спины кучера. Лошади с места взяли рысью. Рыжий посмотрел вслед коляске, длинно сплюнул:
Дворяне! Разговаривать брезгуют. Много мы таких пустили по миру, с пустым карманом!
По дороге обогнали лесорубов. Они шли с топорами, с гнущимися на плечах синеватыми пилами. Лесорубы попросили закурить и сказали, что Трощенко недалеко, на пятом квартале.
Около пятого квартала Чайковский остановил коляску, вышел и направился в ту сторону, где слышались голоса.
Трощенко, в сапогах и шляпе, которую звали "здравствуй и прощай", - шлеме из люфы с двумя козырьками, спереди и сзади, - ходил по лесу и сам метил топором сосны.
Чайковский подошел, назвал себя. Трощенко спросил:
Чем могу служить?
Чайковский коротко изложил свое предложение - перепродать ему на корню весь этот лес.
Желаете округлить владения? - ласково спросил Трощенко. - Этому лесу цены нету. Слышите? - Трощенко ударил обухом топора по сосне. - Поет древесина! А насчет ваших слов надо подумать. Своего рода неожиданность. Все дело, как сами понимаете, в цене. За свою цену я вам отдать не могу. Смысла нету. К тому же расходы. Одних лесорубов привезти да прокормить чего стоит! Ну, и начальство нам, лесопромышленникам, недешево обходится. Начальство вроде магнита - золото сильно притягивает.
Назовите вашу цену. Торговаться я не собираюсь. Если цена будет сходная...
Где вам торговаться! Вы человек возвышенных сфер жизни. Я вам верную цену скажу... - Трощенко помолчал. - Десять тысяч будет, пожалуй, самая цена.
А за сколько вы купили этот лес?
Это дело десятое. Мой товар - моя цена.
Хорошо! - сказал Чайковский и почувствовал холодок под сердцем, будто поставил на карту всю жизнь. - Я согласен.
Что-то больно легко соглашаетесь, - промолвил Трощенко и протянул Чайковскому деревянный портсигар. - Прошу!
Спасибо. Только что курил.
Деньги-то у вас есть? - вдруг грубо спросил Трощенко.
Будут.
Царствие божие тоже будет. Когда помрем. Я о наличных деньгах спрашиваю.
Я вам выдам вексель.
Подо что? Под эту усадебку? Да ей две тысячи - красная цена!
Усадьба эта не моя. Вексель я выдам под свои сочинения.
Так-с!.. - протянул Трощенко и закурил. - Под музыку!.. Ее послушать, конечно, приятно. Послушал - ушел, а следа-то и нету! - Он протянул к Чайковскому ладонь и поскреб по ней скрюченными пальцами. - Воздушная вещь. Сегодня она, может, и в цене, а завтра - дым! Векселя я, извините, не беру. Только наличными.
Наличных сейчас у меня нет.
На нет и суда нет! И опять же о цене был у нас весьма примерный разговор.
То есть как? Вы же назначили цену!
Обследовать еще надо. Лес обследовать. По-настоящему его оценить. Да, пожалуй, и несерьезное это дело. Кто же так договаривается - на ходу!.. Нет! - сказал он резко. - Пустой разговор! Ежели бы вот завтра вы мне выложили пятнадцать тысяч, тогда бы я отступился.
Да вы что, - сказал Чайковский, и лицо его опять пошло красными пятнами, - в своем уме?
Мой ум всегда при мне. Я не в эмпиреях живу.
Вы просто маклак!
Тогда нечего вам с маклаком и разговаривать! - огрызнулся Трощенко. - Жили мы маклаками и умрем маклаками, зато в чести и достатке. У нас не благородством шубы подбиты. Честь имею кланяться!
Он приподнял шляпу и зашагал в глубину леса.
"Всегда я так! - подумал Чайковский. - Вспылю, наговорю резкостей и сорву все дело".
Он поехал домой, стараясь не вслушиваться в разносившийся по лесу стук топоров.
Лошади вынесли коляску на поляну. Кто-то впереди предостерегающе закричал. Кучер с ходу осадил лошадей.
Чайковский встал, схватился за плечо кучера. От подножия сосны, согнувшись, как воры, разбегались лесорубы.
Внезапно вся сосна, от корней до вершины, вздрогнула и застонала. Чайковский явственно слышал этот стон. Вершина сосны качнулась, дерево начало медленно клониться к дороге и вдруг рухнуло, круша соседние сосны, ломая березы. С тяжким гулом сосна ударилась о землю, затрепетала всей хвоей и замерла. Лошади попятились и захрапели.
Это был миг, один только страшный миг смерти могучего дерева, жившего здесь двести лет. Чайковский стиснул зубы.
Вершина сосны загородила дорогу. Проехать было нельзя.
Придется ворочаться на большак, Петр Ильич, - сказал кучер.
Езжай! Я пешком пройду.
Эх, обормоты! - вздохнул кучер, подбирая вожжи. - Рубить и то по-людски не умеют. Нешто дело - валить сначала большие дерева, а малые ломать в щепки? Ты сначала малые повали, тогда большое в просторе ляжет, убытку не даст...
Чайковский подошел к вершине поваленной сосны. Она лежала горой сочной и темной хвои. На хвое еще сохранился блеск, свойственный тем воздушным просторам, где эта хвоя только что дрожала под ветерком. Толстые сломанные ветки, покрытые прозрачной желтоватой пленкой, были полны смолы. От ее запаха першило в горле.
Тут же лежали обломанные сосной ветки берез. Чайковский вспомнил, как березы пытались удержать падающую сосну, принять ее на свои гибкие стволы, чтобы смягчить смертельное падение, - от него далеко окрест дрогнула земля.
Он быстро пошел домой. То справа, то слева, то позади слышался гул падающих стволов. И все так же тупо ухала земля. Птицы метались над порубкой. Даже облака, казалось, ускорили свой бег в равнодушной ко всему небесной синеве.
Чайковский все ускорял шаги. Он почти бежал.
Подлость! - бормотал он. - Мерзость чудовищная! Кто дал право человеку калечить и безобразить землю ради того, чтобы какой-то Трощенко слюнявил по ночам ассигнации? Есть вещи, которые не оценить ни рублями, ни миллиардами рублей. Неужели так трудно понять там, в Петербурге, этим многомудрым государственным мужам, что могущество страны - не в одном материальном богатстве, но и в душе народа! Чем шире, свободнее эта душа, тем большего величия и силы достигает государство. А что воспитывает широту духа, как не эта удивительная природа! Ее нужно беречь, как мы бережем самую жизнь человека. Потомки никогда не простят нам опустошения земли, надругательства над тем, что по праву принадлежит не только нам, но и им. Вот они где, "промотавшиеся отцы"!..
Чайковский задыхался. Он уже не мог идти быстро. В груди возникала приступами обморочная пустота. После нее начинало так крепко стучать сердце, что удары его больно отдавались в висках. Он подумал, что и гибель леса, и бессонная ночь - все это состарило его сразу на несколько лет.
Значит, теперь он уже никогда не окончит начатую вчера работу. Придется тотчас уехать, чтобы не видеть этого варварства.
Наступила разлука с любимыми местами. Знакомое состояние! Почему любимые места, когда с ними надо расставаться, бывают особенно хороши? Почему они сияют такой прощальной красотой? Вот и сейчас все было необыкновенным. И небо, и воздух, и мокрая от росы трава, и одинокая паутина в синеве.
Еще вчера он мог остановиться, спокойно следить за полетом паутины и гадать, зацепится ли она за ветку березы или нет. А сегодня это уже невозможно Нет покоя, - значит, нет радости. Нет ничего.
Дома он приказал слуге укладывать чемоданы.
Слуга сразу ожил:
В Москву, Петр Ильич?
Пока в Москву. А там будет видно.
Взглянув на расплывшееся от счастья лицо слуги, он нахмурился, прошел в маленький зал, сел к роялю. Значит, так! Значит, харьковский купец в скрипучих сапогах, наглый, распоясавшийся маклак, безнаказанно пакостит землю. И начатая симфония умерла, не успев расцвести. Он усмехнулся. "Не расцвел и отцвел в утре пасмурных дней..." А там, в сознании, где вчера еще было столько звуков, осталась одна пустота. Какой-то барышник выгнал его из этих удивительных мест, поднял руку на его работу. Впереди опять скитальчество, одиночество. Опять жизнь как сплошная гостиница, где за все - равнодушную заботу, относительный покой, возможность создавать свои вещи - надо платить в срок и по дорогим счетам.
Он откинул крышку рояля, взял аккорд и поморщился: одна клавиша не звучала. Очевидно, ночью лопнула струна.
Он резко - резче, чем следовало, - захлопнул крышку, встал и вышел.
А к вечеру снова пришел Василий. Дом был заперт, пуст. Василий походил вокруг, заглянул через окно в маленький зал - никого! И сторожиха, должно, обрадовалась, что барин уехал, подалась на деревню к сыну.
Та-а-ак! - сказал Василий, присел на ступеньки крыльца, закурил.
Ухала и сотрясалась земля: Трощенко валил лес без устали, без срока.
"Вот господин хороший хотел правды добиться, да рука, видать, не сильна, - подумал Василий. - Отступился. Улетел. А мне здесь жить одному, в разорении".
Василий поднял голову. Кто-то шел к дому по дороге. Уже смеркалось, и Василий сначала не мог разобрать, кто идет. А когда увидел, встал, одернул рубаху и шагнул навстречу Трощенко.
Хозяин здесь?
А тебе чего? - глухо спросил Василий. - Чего надо? Остатний лес хочешь скупить? Свести под корень?
Ты хозяина позови. У меня с ним разговор, не с тобой.
Я этих мест хозяин! Я! Не понимаешь, анафема? Так я тебе и втолковать могу!
Ты что, очумел?
Уйди от греха! - тихо сказал Василий и замахнулся на Трощенко. - Нашелся распорядитель! Волчья сыть! Кровосос!
Ты не того... - пробормотал Трощенко. - Не очень... Болван!
Трощенко повернулся и торопливо пошел прочь. Василий тяжело поглядел ему вслед, выругался, сплюнул.
За свежей порубкой, за навалом сосен открывалась тусклая предвечерняя даль. Над ней низко висело багровое солнце.